Как мы уже отметили выше, умение толковать коранические аяты — одна из величайших милостей Господа по отношению к Его рабу. Однако на комментаторе Корана лежит большая ответственность, поскольку он имеет дело не со словами простых смертных, а с несотворённым Словом Аллаха, которое обладает глубоким смыслом и не допускает беспечного отношения к нему. Ас-Суйути пишет: «Толкователь должен стремиться к тому, чтобы толкование соответствовало толкуемому. В толковании не должно недоставать того, что нужно для разъяснения смысла, как не должно и быть чего-то лишнего, не подобающего содержанию. Не должно быть в толковании и искажения смысла или отхода от способа его выражения. Толкователь должен соблюдать соотношение между буквальным и метафорическим смыслом, соблюдать слог речи, а между словами у него должно быть согласие» (ас-Суйути. Учение о толковании Корана. С. 90).

Азербайджанский законовед Абу ал-‘Аббас ал-Хуваййи (ум. 637/1240) сказал: «Наука тафсира и тяжела, и легка. Причины, почему она тяжела, очевидны. Самая же очевидная причина состоит в том, что это слово Говорящего, в понимании которого люди не могут опереться на услышанное от Него Самого объяснение. Иначе с пословицами, стихами и тому подобным. Человек в этом случае может достичь понимания, слушая объяснение самого автора или того, кто слышал это от него. В случае же Корана, безусловное толкование возможно только, если есть толкование пророка, мир ему и благословение Аллаха, а мы таким толкованием располагаем только в отношении немногих аятов. Знание же смысла остального достигается углублением в знаки и символы. Вывод — Всевышний хотел, чтобы рабы Его размышляли над Его писанием, и не велел Своему пророку, мир ему и благословение Аллаха, дать разъяснение смысла для каждого аята» (ас-Суйути. Учение о толковании Корана. С. 54-55).

Богословы установили определённые правила, которых следует придерживаться при толковании писания Аллаха.

1. Прежде всего, комментатор должен обратиться к самому Корану, поскольку изложенное сжато в одном месте растолковано в другом, а рассказанное вкратце в одной суре подробно изложено в другой. В этой связи нельзя забывать о том, что среди коранических аятов есть общие и конкретные, безусловные и обусловленные, изложенные сжато и истолкованные, ясные по смыслу и нуждающиеся в толковании.

Примером аята с общим смыслом (‘ам) является высказывание Всевышнего: «Разведённые женщины выжидают в течение трёх менструаций» (сура 2 «Корова», аят 228). На первый взгляд, он распространяется на всех разведённых женщин, однако его смысл конкретизируется другим откровением: «О вы, которые уверовали! Если вы вступаете в брак с верующими женщинами, а затем объявляете им развод до того, как вы коснулись их, то они не обязаны перед вами выжидать срок» (сура 33 «Полчища», аят 49). В этом аяте исключение сделано для женщин, которые получили развод до того, как разделили супружеское ложе со своими мужьями.

Примером безусловного (мутлак) являются слова Всевышнего: «Те, которые объявляют своих жен запретными для себя, а потом отрекаются от сказанного, должны освободить одного раба прежде, чем они прикоснутся друг к другу» (сура 58 «Препирающаяся», аят 3). В упомянутом здесь повелении освободить раба не оговаривается, о каких именно рабах идёт речь, однако из другого аята ясно, что для искупления греха следует освободить верующего невольника: «Если верующий был из враждебного вам племени, то надлежит освободить верующего раба» (сура 4 «Женщины», аят 92). Иными словами, для правильного понимания безусловных (мутлак) аятов их следует рассматривать в контексте обусловленных (мукаййад) текстов на эту тему.

В качестве примера изложенного сжато (муджмал) можно привести высказывание Всевышнего: «Совершайте намаз, выплачивайте закят и кланяйтесь вместе с кланяющимися» (сура 2 «Корова», аят 43). Повеления совершать намаз и выплачивать закят охватывают множество второстепенных предписаний, которые нуждаются в дополнительном разъяснении. В частности, не понятно, кому именно следует раздавать закят, о чём сообщается в другом аяте: «Пожертвования предназначены для нищих и бедных, для тех, кто занимается [их сбором и распределением], и для тех, чьи сердца хотят завоевать, для выкупа рабов, для должников, для расходов на пути Аллаха и для путников. Таково предписание Аллаха. Воистину, Аллах — Знающий, Мудрый» (сура 9 «Покаяние», аят 60).

Аятов с ясным смыслом в Коране очень много. В качестве примера можно привести слова Всевышнего: «Мечети предназначены для [поклонения] Аллаху. Не взывайте же ни к кому наряду с Аллахом» (сура 72 «Джинны», аят 18).

Эти слова не нуждаются в комментариях. Из них ясно, что творения не имеют права молить о помощи или спасении кого-либо, кроме Аллаха, потому что только Он властен помочь рабу или наслать на него беду. Но есть немало аятов, которые нуждаются в пояснениях и комментариях. Выявление их, исследование их правильного смысла и разъяснение его на основании других аятов — одна из важнейших задач науки о тафсире.

2. Исчерпав предыдущий метод, комментатор должен обратиться к преданиям. Толкование, дошедшее в преданиях, принимается безоговорочно, если оно восходит к пророку, мир ему и благословение Аллаха. Имам аш-Шафи‘и говорил: «Любое суждение посланника, мир ему и благословение Аллаха, основано на том, что он понял из Корана» (Ибн Касир 1/8). Согласно Корану, Пророк, мир ему и благословение Аллаха, разъяснял его, руководствуясь божественным откровением: «А тебе Мы ниспослали напоминание, чтобы ты разъяснил людям ниспосланное им и чтобы они поразмыслили» (сура 16 «Пчёлы», аят 44);

«Мы ниспослали тебе писание, чтобы ты разъяснил им то, в чём они разошлись [во мнениях]» (сура 16 «Пчёлы», аят 64).

Однако комментатор должен отличать достоверные и хорошие хадисы от слабых и выдуманных, потому что при толковании слов Аллаха можно опираться только на достоверные и хорошие сообщения. На роли хадисов в толковании Корана, если на то будет воля Аллаха, мы остановимся подробнее в следующих главах.

Если толкователь не находит ответа в хадисах или получает неполный ответ, то он обращается к высказываниям сподвижников, которые лучше всех остальных понимали смысл аятов, знали обстоятельства их ниспослания и были свидетелями того, как посланник, мир ему и благословение Аллаха, разъяснял Коран и претворял в жизнь его заповеди. Некоторые богословы даже отмечали, что толкование сподвижника, который был свидетелем ниспослания откровения, приравнивается к толкованию, восходящему к пророку, мир ему и благословение Аллаха, если оно связано с обстоятельствами ниспослания или чем-то подобным (ал-Бурхан фи ‘улум ал-Кур’ан 2/157).

Многие авторитетные толкователи Корана прибегают к высказываниям сподвижников, которые зачастую отличаются лишь словами. Различия между толкованиями сподвижников, как правило, не являются противоречиями, хотя неосведомленные люди могут принять их за таковые. Дело в том, что, комментируя Коран, сподвижники обычно упоминали то значение, которое было очевидным для них и наиболее подходящим для того, кто задавал вопрос. Один говорил о сути или подобиях обсуждаемого, другой — о его качествах и результатах, хотя оба толкования трактуют текст в одном и том же смысле (ас-Суйути. Учение о толковании Корана. С. 70).

Передают, что Суфйан ибн ‘Уйайна (ум. 198/814) по этому поводу сказал: «В толковании Корана нет противоречий. Его слова лаконичны, но многозначны, и под ними может подразумеваться и то, и другое» (Фатх ал-Кадир. С. 36). Правдивость этого утверждения подтверждается и высказыванием славного сподвижника Абу ад-Дарды: «Ты не станешь сведущим в религии, пока не увидишь у Корана разные стороны» (Ибн Са‘д и Абу Ну‘айм).

Касаясь согласования толкований сподвижников, Ибн Таймиййа пишет:

— Есть два вида таких разногласий. Первый из них — это когда один объясняет смысл не теми словами, которыми его выражает другой, указывая на иной по сравнению со вторым оттенок значения в обозначаемом, при том что само обозначаемое остаётся тем же. Пример — толкование выражения «прямой путь». Одни говорят, что имеется в виду Коран, то есть следование ему, другие говорят — что ислам. Оба мнения согласны в том, что вера ислама есть следование Корану, однако в каждом из них даётся не то определение, что в другом. Кроме того, в слове «путь» можно усмотреть и третье определение, и т. д. Например, некоторые говорили, что это — сунна и община, или что это — путь поклонения, или что это — повиновение Аллаху и Его посланнику, и т. д. Все указывали на одну и ту же суть, но каждый описывал её по-своему, выделяя какую-то присущую ей черту.

Второй вид — это когда каждый толкователь приводит какую-то разновидность общего понятия в качестве примера, чтобы дать слушателю представление обо всём роде в целом, но отнюдь не определение, соответствующее по своему объёму определяемому. Пример — то, что передают по поводу слов Всевышнего: «Потом Мы дали писание в наследие тем из Наших рабов, которых Мы избрали. Среди них есть такие, которые несправедливы к самим себе, умеренные и опережающие других в добрых делах с дозволения Аллаха. Это и есть большая милость» (сура 35 «Зиждитель», аят 32).

Известно, что «несправедливые к самим себе» — это те, кто отступает от повелений и нарушает запреты, «умеренные» — это те, кто исполняет повеления и соблюдает запреты, «опережающие» относится к тем, кто опережает и добавляет добрые поступки к обязательным предписаниям. «Умеренные» — это «люди правой стороны», а «опережающие» — это опережающие первых, т. е. «приближённые». Каждый толкователь упоминает это на примере какого-то из видов послушания. Например, одни говорят, что «опережающий» — это тот, кто приходит на молитву в самом начале назначенного времени, «умеренный» — кто молится в пределах этого времени, а «несправедливый к самому себе» — кто откладывает послеполуденную молитву до того времени, когда уже стемнеет. Другие же говорят, что «опережающий других в добрых делах» — это тот, кто раздаёт милостыню к обязательному закяту, «умеренный» — кто отдаёт только предписанное пожертвование, а «несправедливый к самому себе» — кто вообще не даёт пожертвования (ас-Суйути. Учение о толковании Корана. С. 63-64).

Различия между комментариями сподвижников бывают связаны и с наличием у слова двух или более значений. В одних случаях все существующие значения бывают приемлемы, а в других — нет. Некоторые авторы усматривают несогласие и в различиях между близкими по смыслу комментариями. Например, в комментариях к выражению «…дабы душа не обрекла себя на погибель» (сура 6 «Скот», аят 70) одни толкуют глагол тубсала как ‘оказываться в заточении’, другие — как ‘становиться заложницей’, хотя оба толкования близки друг к другу (ас-Суйути. Учение о толковании Корана. С. 65). Что же касается серьёзных противоречий относительно коранических аятов, то между сподвижниками таковых было немного.

В некоторых случаях один и тот же сподвижник предлагал несколько толкований одного аята. Такое возможно, например, если аят был ниспослан дважды: в первый раз имелось в виду одно, а во второй — другое, либо когда оба значения слова-омонима подходят к контексту, либо когда слово имеет единое согласованное, но обобщённое значение, а ни одно из уточняющих разъяснений не является обязательным. Но бывает, что эти два мнения нельзя совместить, и если оба они одинаково сильны, то предпочтение следует отдать более позднему мнению, в противном случае следует принять более правильное.

Толкования некоторых аятов, упомянутые в высказываниях сподвижников и табиев, иногда опираются на так называемые «евреизмы» — предания людей писания, т. е. иудеев и христиан. На них часто опирался ‘Абдаллах ибн ‘Аббас, «первосвященник уммы». Среди табиев знаниями о евреизмах выделялся Ка‘б ибн Мати‘ ал-Химйари, больше известный как Ка‘б ал-Ахбар (ум. 32/652). Известным знатоком евреизмов и южно-аравийских хроник был выходец из Йемена Вахб ибн Мунаббих (ум. 114/732).

Поскольку достоверность евреизмов невозможно установить, проанализировав иснад, богословы дают им оценку по содержанию, разделяя их на три группы. Те их преданий, которые совпадают с текстами Корана и сунны, пересказываются богословами. Те из них, которые противоречат Корану и сунне, полностью отвергаются. Если же евреизмы содержат сведения, которые нельзя подтвердить или опровергнуть аятами и хадисами, то богословы воздерживаются от их принятия или опровержения, поскольку в достоверном хадисе, переданном ал-Бухари со слов Абу Хурайры, сообщается, что пророк, мир ему и благословение Аллаха, сказал: «Не верьте людям писания, но и не отвергайте их повествования, а говорите: “Мы уверовали в Аллаха и в то, что ниспослано нам”» (Силсила ал-ахадис ас-сахиха, 422).

Большинство преданий, относящихся к последней группе, не содержит знаний, которые могут принести практическую пользу, и поэтому между ними есть немало противоречий. В качестве примера можно привести предания об именах отроков, заснувших в пещере, цвете их собаки или их числе; о том, из какого дерева был изготовлен посох Мусы; о названии птиц, которых Аллах оживил для Ибрахима; о части тела, которой Мусе было велено ударить покойника; о виде дерева, со стороны которого Аллах заговорил с Мусой, и т. п. Как видно, знание таких подробностей не приносит человеку пользы ни в мирских, ни в религиозных делах, и по этой причине такие сведения не дошли до нас в пречистой сунне. Тем не менее, пересказывать такие предания людей писания разрешается, не вступая в споры с теми, кто ссылается на повествования иного содержания. Упоминая о разногласиях между людьми писания относительно числа отроков, заснувших в пещере, Всевышний сказал: «Одни скажут, что их было трое, а четвёртой была собака. Другие скажут, что их было пятеро, а шестой была собака. Так они пытаются угадать сокровенное. А другие говорят, что их было семеро, а восьмой была собака. Скажи: “Моему Господу лучше знать об их числе. Это неизвестно никому, кроме немногих”. Препирайся относительно них только открыто и никого из них не спрашивай о них» (сура 18 «Пещера», аят 22).

Такой мудрый подход позволяет избежать бесполезной полемики и учит мусульман не обращаться с подобными вопросами к людям писания, потому что они сами не знают правильного ответа на них.

Несмотря на всё сказанное, некоторые богословы считали, что при толковании Корана вообще не следует опираться на предания людей писания, поскольку их достоверность сомнительна. Шейх ас-Са‘ди пишет:

— Следует отметить, что многие комментаторы часто пересказывали на страницах своих произведений предания сынов Исраила. Совместив их с аятами Корана, они превратили евреизмы в толкование Божьего писания. При этом они опирались на высказывание пророка, мир ему и благословение Аллаха: «Рассказывайте от имени сынов Исраила, поскольку в этом нет ничего предосудительного».

Однако я считаю, что предания сынов Исраила разрешается рассказывать в отдельности, не связывая их с мусульманскими священными текстами и не совмещая их с писанием Аллаха, поскольку толковать его можно только на основании достоверных хадисов пророка, мир ему и благословение Аллаха. Что же касается евреизмов, то в достоверном хадисе говорится: «Не верьте людям писания, но и не отвергайте их повествования». И если достоверность евреизмов вызывает сомнение, тогда как мусульманская религия обязывает каждого человека уверовать в текст и смысл Священного Корана, не подвергая их даже малейшему сомнению, то запрещается понимать коранические откровения на основании этих преданий, переданных неизвестными рассказчиками, тем более что большинство их недостоверно. Толкование Священного Корана не должно вызывать сомнений, однако некоторые богословы не придали этому значения, и евреизмы попали в толкования Корана. Помочь же найти прямой путь может только Аллах (Тафсир ас-Саади. С. 37-38).

Так же критично богословы относятся и к толкованиям, восходящим к некоторым табиям, особенно если они известны частыми ссылками на евреизмы. Толкования сподвижников внушают большее доверие, чем комментарии табиев, поскольку вероятность того, что сподвижники слышали их непосредственно от пророка, мир ему и благословение Аллаха, или от того, кто слышал это от него, больше. Кроме того, сподвижники пересказывали евреизмы реже, чем табии и последующие поколения комментаторов.

В то же время тафсиры таких учёных, как Муджахид ибн Джабр, Са‘ид ибн Джубайр, ‘Икрима, ‘Ата’ ибн Абу Рабах, ал-Хасан ал-Басри, Масрук ибн ал-Аджда‘, Са‘ид ибн ал-Мусаййиб, Абу ал-‘Алийа, ар-Раби‘ ибн Анас, Катада, ад-Даххак ибн Музахим, считаются авторитетными и заслужили признание богословов. Суфйан ас-Саури даже сказал: «Если до тебя дошло толкование от Муждахида, то этого тебе достаточно» (Ибн Касир 1/10).

3. При разъяснении смысла откровений также необходимо опираться на каноны классического арабского языка, поскольку язык Корана — ясный арабский язык: «[Он ниспослан] на ясном арабском языке» (сура 26 «Поэты», аят 195).

Ал-Байхаки в книге «Шу‘аб ал-иман» передал слова имама Малика: «Если ко мне приводили человека, который толковал писание Аллаха, не будучи знатоком диалектов арабов, я непременно наказывал его» (ал-Бурхан фи ‘улум ал-Кур’ан 2/160).

Наряду с этим толкователь должен опираться на требования контекста и шариата в целом. Именно это имел в виду пророк, мир ему и благословение Аллаха, когда помолился за Ибн ‘Аббаса и сказал: «О Аллах, научи его писанию» (ал-Бухари). Это же имел в виду ‘Али ибн Абу Талиб, когда давал наставления Ибн ‘Аббасу, отправляя его к хариджитам: «Не препирайся с ними на основании Корана, потому что он имеет разные стороны, но препирайся с ними на основании сунны». Ибн ‘Аббас ответил: «Я знаю писание Аллаха лучше них». Тогда ‘Али добавил: «Верно, но Коран можно истолковать, и он имеет разные стороны» (Ибн Са‘д).

Этих правил придерживаются богословы, которые истолковывают коранические аяты на основании хадисов и преданий, дошедших от ранних мусульманских богословов. Однако некоторые комментаторы Корана строят свои толкования на основе умозаключений, которые зачастую оказываются ошибочными. У приверженцев этого направления можно наблюдать две основные тенденции. Одни вначале устанавливают положения, а затем пытаются подогнать под них коранические откровения. Придерживаясь своих собственных воззрений, они пренебрегают тем, что на самом деле выражают или обозначают откровения. Другие же толкуют Коран, исходя из его возможного лексического значения, не учитывая того, Кто изрёк Коран, кому он был ниспослан и к кому был обращён. Предметом их изысканий являются только слова и то, что араб может выразить ими, и поэтому они высказывают суждения, противоречащие как некоторым шариатским принципам, так и контексту коранических аятов. Однако эти последние так же часто ошибаются в определении значения, которое может выражать слово, как и первые. Одним словом, толкования, опирающиеся на умозаключения богословов и не находящие подтверждения в достоверных хадисах и высказываниях сподвижников, нередко оказываются ошибочными, хотя высказывавшие их улемы прекрасно владели арабским языком и разбирались в шариатских науках. Примеры этого можно встретить в тафсирах Абу Бакра ‘Абд ар-Рахмана ибн Кайсана (ум. ок. 225/840), Абу ‘Али ал-Джуббаи (ум. 303/916), ‘Абд ал-Джаббара ал-Хамазани (ум. 415/1025), Абу ал-Хасана ар-Руммани (ум. 384/994) и т. д.

Авторитетные богословы не позволяют комментировать Коран, опираясь на собственные умозаключения и самостоятельное суждение, не основываясь на хадисы и предания (ас-Суйути. Учение о толковании Корана. С. 71).

Всевышний сказал: «Не следуй тому, чего не знаешь. Воистину, слух, зрение и сердце — все они будут призваны к ответу» (сура 17 «Ночной перенос», аят 36).

А говоря о шайтане, Аллах сказал: «Воистину, он велит вам творить только зло и мерзость и наговаривать на Аллаха то, чего вы не знаете» (сура 2 «Корова», аят 169).

А в хадисе, переданном Абу Давудом, ат-Тирмизи и ан-Насаи со слов Джундуба, говорится: «Кто высказал о Коране собственное мнение и был прав, тот всё равно ошибся» (Да‘иф ал-джами‘, 5736).

В другом же хадисе, рассказанном со слов Ибн ‘Аббаса, говорится: «Кто рассуждает о Коране, не имея знания, тот будет посажен на сидение из огня». Этот хадис передал ат-Тирмизи (Да‘иф ал-джами‘, 5737).

Ал-Байхаки сказал: «Хадис этот — предмет споров. Если он передан верно, то тогда высказавший своё мнение о Коране — а Аллах знает лучше — сбился с пути. Правильный путь состоит в том, чтобы при толковании слов Корана обращаться к языковедам, а в изучении отменяющих и отменённых аятов, обстоятельств ниспослания и требуемого для изъяснения этого — к преданию сподвижников, которые были свидетелями ниспослания Корана и передали из сунны пророка, мир ему и благословение Аллаха, то, что разъясняет нам писание Всевышнего. Всевышний сказал: «А тебе Мы ниспослали напоминание, чтобы ты разъяснил людям ниспосланное им и чтобы они поразмыслили» (сура 16 «Пчёлы», аят 44). Разъясненное самим законодателем достаточно потом просто упомянуть. Над тем же, что не разъяснено им, размышляют учёные мужи, используя то, что разъяснено как аргумент в толковании того, что не разъяснено».

Он же сказал: «А может быть, смысл этого хадиса в том, что если человек, не постигший основных и второстепенных наук, высказывает своё мнение о Коране и оно совпадает с тем, что правильно, то такое совпадение, не основанное на знании, не достойно похвалы» (ас-Суйути. Учение о толковании Корана. С. 71-72).

Ал-Маварди сказал:

— Кое-кто из людей богобоязненных понимал этот хадис буквально и воздерживался от того, чтобы углубляться в смыслы Корана путём самостоятельного исследования, даже если для этого имелись свидетельства, и свидетельства эти не противоречили прямому смыслу текста. Однако это — отступление от намеченного нами пути в познании Корана и углубления в его установления.

Всевышний сказал: «Если бы они обратились с ним к посланнику и обладающим влиянием среди них, то его от них узнали бы те, которые могут исследовать его» (сура 4 «Женщины», аят 83).

Будь такой человек прав, он никогда не сумел бы углубиться в смысл и ничего не понял бы в большей части писания Аллаха. Если этот хадис верен, то его надо истолковывать так: кто рассуждает о Коране лишь на основании собственного мнения и касается лишь слов и оказывается прав, тот сбился с пути, а его правота — чистая случайность. Иначе говоря, этот хадис направлен против безосновательного мнения, не подкрепленного никакими свидетельствами.

В хадисе, переданном Абу Ну‘аймом со слов Ибн ‘Аббаса, говорится: «Коран смиренен и имеет разные лики. Поворачивайте его к себе лучшим из его ликов».

Слово залул ‘смиренен’ может иметь двоякий смысл: один — что Коран повинуется тем, кто выучил его и чьи языки произносят его, другой — что он сам разъясняет свои значения, чтобы до них могли дойти умы изучающих его.

Слова «и имеет разные лики» тоже могут иметь двоякий смысл: один — что в словах Корана заключены разные возможные истолкования, другой — что в нём собраны разные виды повелений, запретов, побуждений, устрашений и заповедей.

Слова «Поворачивайте его к себе лучшим из его ликов» тоже могут иметь двоякий смысл: один — истолковывайте Коран согласно лучшему из возможных значений, другой — из того, что в нём, призывы лучше, чем послабления, а прощение лучше, чем отмщение. В этом хадисе есть явное указание на допустимость углубления и самостоятельного изучения писания Всевышнего (ас-Суйути. Учение о толковании Корана. С. 72-73).

Однако толкователи должны остерегаться углубления в смысл неочевидных аятов, не опираясь на ясные аяты и хадисы. Абу Йа‘куб ал-Бувайти передал слова своего учителя имама аш-Шафи‘и: «Толковать неочевидные аяты можно только на основании сунны посланника, мир ему и благословение Аллаха, сообщения кого-либо из сподвижников или единого мнения улемов».

Всевышний сказал: «Он — Тот, Кто ниспослал тебе писание, в котором есть ясно изложенные аяты, составляющие мать писания, а также другие — неочевидные. Те, чьи сердца уклоняются в сторону, следуют за неочевидным, желая посеять смуту и добиться толкования. Но толкования этого не знает никто, кроме Аллаха. А обладающие основательными знаниями говорят: “Мы уверовали в [Коран]. Он целиком — от нашего Господа”. Но поминают назидание только обладающие разумом» (сура 3 «Семейство ‘Имрана», аят 7).

Шейх ас-Са‘ди пишет:

— Всевышний сообщил о Своём величии и Своей совершенной власти и самодостаточности. Он один ниспослал это великое писание, которое превосходит все другие писания своими мудрыми наставлениями, красноречивыми откровениями, лаконичными повествованиями и полезными предписаниями. Среди аятов этого писания есть такие, которые обладают ясным смыслом и которые невозможно истолковать вопреки этому смыслу, и такие, которые неочевидны и могут иметь сразу несколько толкований. Определить же достоверность этих толкований можно только при сопоставлении их с ясно изложенными аятами.

Люди, чьи сердца поражены недугом, которые уклоняются от истины по причине своих дурных намерений, следуют за неочевидными аятами и используют их для обоснования своих ошибочных высказываний и порочных воззрений. Тем самым они распространяют смуту, искажают писание Аллаха и толкуют его в угоду своим желаниям. Они скитаются в заблуждении и вводят в заблуждение окружающих. Что же касается правоверных, которые обладают основательными познаниями, чьи сердца проникнуты знаниями и убежденностью, которые творят праведные поступки и принимают мудрые решения, то они твёрдо верят в то, что Священный Коран целиком ниспослан от Аллаха и что все ясные и неочевидные аяты являются истинными и не противоречат друг другу.

Они знают, что смысл ясно изложенных аятов не вызывает никаких сомнений, и сопоставляют его с толкованиями того, что неочевидно и что приводит в замешательство тех, кто не обладает совершенными знаниями и мудростью. Благодаря сопоставлению ясных и неочевидных аятов им открывается смысл всех откровений, и поэтому они признают Священный Коран целиком и полностью. Однако эти полезные знания приобретают только благоразумные мужи, которые способны правильно мыслить и размышлять.

Из всего сказанного следует, что умение сопоставлять ясные и неочевидные аяты — это особенность благоразумных людей, тогда как следование за неочевидным — характерный признак тех, кто исповедует ошибочные воззрения, кто не способен здраво мыслить и имеет дурные намерения.

Затем Аллах сообщил, что толкования таких аятов не знает никто, кроме Него. Такой перевод — правильный, если под толкованием подразумевается всестороннее познание истины и постижение самых глубоких значений откровения, поскольку такого рода знаниями действительно обладает только Аллах. Если же под толкованием подразумевается смысл откровения, то данный аят означает: «…хотя толкования этого не знает никто, кроме Аллаха и обладающих основательными знаниями». Это — похвала в адрес богословов, обладающих твёрдыми знаниями и способных правильно понимать как ясные, так и неочевидные тексты Корана и сунны (Тафсир ас-Саади. С. 101-102).

Ранние мусульмане опасались высказываться о Коране, не имея твёрдых знаний, полученных от их праведных учителей. Комментировать Коран, не имея свидетельств и аргументов, — значит ходить по краю пропасти или даже возводить навет на Аллаха. А ведь в Коране говорится: «Почему же они не приводят в пользу этого ясного довода? Кто может быть несправедливее того, кто возводит навет на Аллаха?» (сура 18 «Пещера», аят 15);

«Если они не приведут свидетелей, то перед Аллахом они — лжецы» (сура 24 «Свет», аят 13).

Ибн Джарир передал слова ‘Убайдаллаха ибн ‘Умара: «Я встречался с законоведами Медины, и они относили высказывания о толковании к великим грехам. Это были Салим ибн ‘Абдаллах, ал-Касим ибн Мухаммад, Са‘ид ибн ал-Мусаййиб и Нафи‘». Он же передал со слов Йахйи ибн Са‘ида, что, когда Са‘ида ибн ал-Мусаййиба спрашивали о Коране, тот отвечал: «Мы ничего не говорим о Коране» (Тафсир ат-Табари 1/85).

Он же передал со слов Йахйи ибн Са‘ида, что Са‘ид ибн ал-Мусаййиб говорил только о том из Корана, что было известно. А Йазид ибн Абу Йазид рассказывал: «Мы спрашивали Са‘ида ибн ал-Мусаййиба о запретном и дозволенном, и он казался самым знающим среди людей. Когда же мы спрашивали его о Коране, он умолкал, словно ничего не слышал» (Тафсир ат-Табари 1/86).

Известно, что аш-Ша‘би тоже опасался комментировать аяты. Он говорил: «Клянусь Аллахом, нет такого аята, о котором я не спрашивал, но ведь это — рассказ о Великом и Могучем Аллахе». Передают, что Масрук говорил: «Опасайтесь толкования, потому что это — рассказ от имени Аллаха». Передают также, что Мухаммад ибн Сирин рассказывал: «Я спросил ‘Убайду ас-Салмани об аяте из Корана, и он ответил: “Тех, кто знал, о чём был ниспослан Коран, уже нет. Посему бойся Аллаха и будь праведным!”» (Ибн Касир 1/12)

Комментируя эти сообщения, имам Ибн Касир пишет:

— Эти достоверные сообщения и похожие на них высказывания ранних мусульманских имамов означают, что они опасались комментировать Коран, не имея знаний об этом. Но если кто-либо говорит то, что ему известно из арабского языка или шариата, то в этом нет ничего предосудительного. Поэтому со слов этих и других учёных передаются различные толкования, и между их толкованиями и подобными высказываниями нет противоречий. Они говорили то, что знали, и молчали, когда не знали, и поступать так обязан каждый. Ты обязан молчать, если у тебя нет знания, и обязан говорить, если тебя спрашивают о том, что тебе известно, потому что Всевышний сказал: «Вы обязательно будете разъяснять его людям и не будете скрывать его» (сура 3 «Семейство ‘Имрана», аят 187), и потому что в хадисе (Ахмад, Абу Давуд, ат-Тирмизи, Ибн Маджа), переданном через несколько путей, говорится: «Если у кого-либо просят знания, а он скрывает их, то в день воскресения Аллах наденет на него узду из огня» (Ибн Касир 1/12).

В этой связи следует знать, что богословы разделяли коранические знания на четыре уровня. Ибн Джарир передал слова Ибн ‘Аббаса: «Толкование имеет четыре раздела. Первый известен арабам из их речи. Второй понятен даже невеждам. Третий знают учёные. А четвёртый не знает никто, кроме Всевышнего, а тот, кто претендует на знание его наряду с Всевышним, тот лжец» (ас-Суйути. Учение о толковании Корана. С. 79).

Совершенно очевидно, что известное арабам относится к области языкознания, лексики, словообразования. Понятное даже невеждам — это ясные аяты о единобожии и основах религии, где каждое слово имеет одно ясное значение. Что касается известного ученым, то сюда относятся религиозные предписания, разъяснение изложенного кратко, уточнение выраженного в общем смысле и т. п. Что же касается известного одному Аллаху, то это — сокровенное знание, толкования слова «дух», «раздельно читаемых» букв и т. п.